Предлагаем вашему вниманию рассказ Дмитрия Анохина о школьных годах, первой любви и подснежниках в парке
Если, широко раскрыв глаза, посмотреть на освещенный ярким солнцем предмет и быстро-быстро зажмуриться, его четкие очертания долго остаются перед глазами наподобие черно-белой фотографии.
Сидевший у окна Димка совершил это открытие на одном из уроков физики и теперь на правах первооткрывателя беззастенчиво им пользовался. Место Лины было в среднем ряду на парту ближе к учительскому столу. Очень удобно: «фотографируешь» взглядом вроде бы доску и наслаждаешься десятком-другим бонусных секунд. И как у нее получается так благородно, гордым «фирменным» полуоборотом головы идеально держать роскошную пшеничную косу?
– Все вычислили определенные интегралы?.. – Голос учителя раздался неожиданно. – Соколов, ты опять задремал?
По рядам прошел смешок. Димка виновато открыл глаза, надеясь, что никто не заметит его покрасневшие уши. Вместе с Линой он учился несколько классов в обычной школе да еще и в «музыкалке», а последний год – и в воскресной школе бирюлевского храма-новостройки. Весна пришла неприлично рано: снег сошел уже к Торжеству Православия. Вдыхая пьянящий талый воздух, Димка, виновато крадучись, тихонько провожал Лину домой, следуя на почтительном расстоянии от нее и двух ее верных подруг. Подойти, поболтать, пригласить куда-то? У Димки от одной мысли об этом бешено стучало в груди.
И не просите, не уговаривайте.
На Крестопоклонной Димка заболел. «Отит», – выдала «приговор» седенькая участковая врач-терапевт, и молодому организму удалось справиться с недугом за две с половиной недели. Когда на непривычно слабых ногах Димка вошел в класс и сразу понял: опыты с зажмуриванием на сегодня отменяются.
Место рядом с ней было занято. Незнакомый статный юноша смущенно у окна о чем-то беседовал с Линой. Подойдя к ним, Димка кивнул девочке.
– Знакомься, это наш новенький, – представила та ему своего собеседника. – Твой тезка, кстати.
– Коршунов. – Широко улыбнувшись, незнакомец протянул руку. Ватной ладонью Димка пожал ее и сел на место. На уроке соображалось плохо. После звонка к Димке подлетела Таня Семенова и затараторила:
– Соколов, ну хватит уже болеть, сколько можно. А между прочим, мы вдвоем с тобой делаем проект. По новейшей истории, тему я тебе сейчас зачитаю…
– А как же… – только раскрыл рот Димка.
– А моя постоянная напарница занята, – всплеснув руками, сокрушенно вздохнула Таня и со смешком указала глазами на окно. У подоконника Коршунов о чем-то спрашивал Лину, и та, наморщив лоб, прилежно рылась в учебнике и в тетрадях. – Так что придется тебе со мной помучиться…
***
Строительный вагончик стоял на бывшей околице старого подмосковного села. Сюда давно уже пришел город, и посреди большого пустыря красовалась временная деревянная церковь. Рядом рабочие заливали фундамент большого храма, а в бытовке с буржуйкой коротал время настоятель – назначенный недавно игумен Дионисий. Ноги сами привели сюда не замечающего хлеставшего по щекам весеннего ливня мальчишку.
– Димитрий, – радостно протянул отец Дионисий, отворяя дверцу. – Заходи, чайник только поспел…
– Батюшка, мне надо… исповедоваться… вернее… поговорить… – путаясь в мыслях, пробормотал визитер, снимая насквозь промокшую куртку.
– И побеседуем, и поговорим, – понимающе кивнул священник. – И чайку попьем.
– Понимаете… один мой друг… Мне кажется, ему очень нравится одна девушка… Но он никак не может признаться ей… И она совершенно не обращает на него внимания, – с ходу залопотал Димка.
– А что ж твой друг сам не пришел? – покачал головой отец Дионисий.
– Он… робеет… и стесняется…
Отец Дионисий разлил по чашкам душистый чай.
В памяти вдруг всплыла такая же дождливая, еще советских времен, весна, слякотный берег речки Кончуры и тоненькая фигурка в длинной юбке…
– Понятно. Ну так послушай, что я тебе скажу. Когда я учился в лавре, одному моему знакомому семинаристу приглянулась девушка из регентского класса. И он тоже очень робел и стеснялся. И всегда считал, что вот завтра представится случай удобнее… Ну, может, послезавтра… Послезавтра действительно настало, но решительнее оказался другой, и через полгода та девушка венчалась с ним, став матушкой… Нет, у всех у них все замечательно, а бывшие однокашники даже дружат и прекрасно общаются, – поспешно произнес отец Дионисий, заметив, как исказилось лицо мальчика.
– Но разве… браки совершаются не на небесах? – произнес, помолчав, тот.
– Конечно, – улыбнулся отец Дионисий. – Но иногда тот бывший семинарист думает: а если бы он не перекладывал на завтра то, что надо было сделать сегодня?.. Ну а теперь давай вместе помолимся, да? Как зазнобу-то твою зовут, признавайся?
– Елена она… во святом крещении… – вставая, упавшим голосом протянул мальчик.
***
Гвоздем программы пасхального приходского праздника считались бои на крашеных яйцах. Участников записалось много, и начинать пришлось с одной шестнадцатой финала. В четвертьфиналах по турнирной сетке Димку ждал Коршунов, а Лину – Татьяна.
Соколов сжал кулак и, не моргая, смотрел на соперника. Вот он прицеливается. Вот атакует, уводит руку, берет защиту… Димка не отвел глаза. А Коршунов, метнув взгляд вбок, ловко тюкнул его яйцо. И победно вскинул руку.
На подоконнике сидела Лина и переплетала косу.
– Тоже продул? – обиженно протянула она, не глядя в зал. – Ну ничего… Наверное, в чем-нибудь другом повезет. Завтра.
Была не была.
– Лина… в нашем парке подснежники расцвели, – не узнавая своего голоса, медленно произнес мальчишка.
– Давай я тебе покажу? А потом домой провожу…
– Ой, правда, уже? – Девушка улыбнулась. – Пойдем, конечно…
***
– Ты все-таки смешной, – еле слышно, одними губами, отводя глаза куда-то в сторону, прошептала Лина, когда, подавая ей руку при выходе из автобуса, Димка вдруг, поражаясь собственной смелости, не выпустил ее ладонь из своей. – Я так долго этого ждала…
Димка не верил ушам. Ну и лопух же он, оказывается!
На тринадцатом этаже огромного панельного корпуса, стоявшего на опушке дендропарка, неярко светилось окно. Ее окно.
– Мои, наверное, уже поужинали, – нараспев протянула Лина, когда Димка осторожно, но настойчиво снова взял ее ладонь в свою. – Знаешь… приходи к нам завтра праздничный пирог доедать. Мама такой огромный испекла. Мне одной никак не справиться!
– А завтра… Оно наступит? – вдруг неожиданно спросил Димка и остановился. Внутри все звенело, и хотелось, чтобы подъездная дверь оставалась от них как можно дальше.
– Мы… посмотрим, – улыбнулась Лина. – Во всяком случае, надежда есть.
Дмитрий Анохин
Опубликовано: №7 (620) апрель, 2017 г.
