Актриса и режиссер Светлана Дружинина – о том, зачем снимает исторические фильмы и о чудесах в своей жизни
Когда кто-то из окружающих начинает досуже рассуждать о вере, наша сегодняшняя собеседница приводит несколько примеров из собственной жизни и предлагает сделать вывод самостоятельно. «Если вы покопаетесь в памяти и оглянетесь на свою жизнь, тоже обязательно вспомните самые невероятные ситуации, – утверждает Светлана Дружинина. – Но почему и для чего они произошли? Вот главный вопрос!» Несколькими подобными историями Светлана Сергеевна делится и с читателями «ПМ». Но начали разговор мы, конечно, с сенсационного слуха о творческих планах мастера…
– Светлана Сергеевна, интернет кричит о скорой премьере «Гардемаринов-IV»…
– На самом деле мы эту картину даже не начали снимать. И очень жаль, потому что в 2017 году исполняется 230 лет со дня победы при Кинбурне. Если бы турки тогда взяли верх, они восстановили бы контроль над Крымом. В этом ключевом сражении принимали участие наши гардемарины. Примечательно, что именно с этой военной операции начинается история русской морской пехоты. У нас будут сниматься и Харатьян, и Мамаев, и Домогаров, и Машная, а их дети станут главными молодыми персонажами. Я эту историю очень давно написала и верю, что мы ее снимем.
– Откуда у вас такой интерес к XVIII веку?
– Историю нам преподавали со страшными купюрами. И в один прекрасный момент мне захотелось показать: жизнь в России началась не в 1917-м году. Это наша, моя биография, и почему я должна бить ее по щекам? Об этом я рассказываю школьникам, к которым иногда езжу со своими картинами. Прошу ребят: «Поднимите руку, кому 14 лет». Встает мальчишка. «Вот тебе завтра говорят: «Ты царь». Готов, не готов, можешь, не можешь, но должен идти и управлять огромной страной». Хохочет в ответ. А я рассказываю, что его ровеснику из XVIII века — Петру II – все это пришлось пережить. И вижу, как далекая, казалось бы, история их страны захватывает ребят за живое …
– Ваш дедушка был священником…
– Об этом рассказала мама, когда мне исполнилось 16 лет, и я должна была получать паспорт. К сожалению, дедушку Иоанна я уже не застала, а вот с его женой, бабушкой Катей, я общалась в детстве и с большим теплом о ней вспоминаю. Вообще, когда я узнала, кем был мой дед, у меня как будто внутри до конца сложилась картинка. Мне стало понятно, благодаря чьим молитвам я, полуголодная девочка из Марьиной рощи, вдруг стала учиться в хореографическом училище Большого театра. Пять лет я там занималась. Это была счастливая, но и непростая жизнь. Помню, в шесть утра бабушка меня будит, она уже подогрела на печке огромный эмалированный шестилитровый чайник для моего утреннего туалета. Как инструктировали бабушку старенькие балерины Большого театра, которые преподавали у нас в училище, мне надо было обязательно тщательно вымыть ноги и потом намазать самым жирным тогда кремом фабрики «Свобода». А затем непременно съесть большую плошку овсяного киселя, в который было добавлено подсолнечное масло и немного посыпано сахаром. Вкуснее этого блюда в моей жизни больше ничего не было. Звенели настенные мозеровские часы, как раз подарок деда-священника моей маме-шахтерке, и ровно в половине седьмого в темноте я выходила к трамваю на Тихвинской улице, доезжала до Палихи, шла до Трубной площади, и всю Неглинную надо было преодолевать широким шагом и вбежать в здание училища на Пушечной, 2. Быстро переодеться, натянуть трико, обуть балетные туфельки, накинуть хитон и скорее бежать в свой класс. На этаже на фоне белой стены стояла тоненькая женщина – Мария Алексеевна Кожухова, наш уникальный преподаватель классического танца, танцовщица старых императорских театров, в черном тоненьком платьице, с огромными серебряными серьгами с изумрудами, от чего уши были оттянуты и серьги висели уже почти на плечах (как мы говорили, серьги ее носят). И в руках она держала брегет, и как только наступало время урока, стремительно заходила в танцевальный зал и со звонким щелчком закрывала за собой дверь прямо перед носом опоздавшего. Среди них бывала и я. Ты тогда должен был внимательно смотреть в окно класса, держась за подоконник, слушать доносившиеся звуки музыки и старательно повторять все упражнения. Иногда она посылала кого-нибудь из учеников налить воды в леечку, смочить пол, чтобы он не был скользким. А сама следила в приоткрытую дверь за теми, кто остался заниматься в коридоре, стоят ли они, вцепившись в подоконник или нет, повторяют ли упражнения. И в зависимости от того, в какой позе она заставала провинившегося, позволяла войти в класс.
– Где служил ваш дедушка?
– Увы, не знаю. Но как-то на Пасхальной седмице я зашла в здание Министерства культуры в Гнездниковском переулке. Услышав красивый колокольный благовест, направилась в соседний храм, где звонили. Первым, что я увидела, войдя туда, был огромный, в человеческий рост, холст с образом Богородицы. Оказалось, за ним лестница на колокольню. Меня как будто пронзает, и я спрашиваю: «Скажите, а если подниматься по лестнице, слева есть маленькая комнатка?». – «Да, там подсобка», – отвечают. Они отодвинули холст, я стала подниматься по узкой витой лестнице, и в моей памяти стали проступать картинки из прошлого. Когда мы с мамой вернулись из эвакуации в Москву, наша комната в Марьиной роще была занята, и мы вынуждены были ютиться у знакомых и родственников, пока мама пыталась вернуть жилье. Мы были и здесь, в этой церкви! Помню, мама меня уставшую буквально тащила на руках по этой лестнице, мы вошли в маленькую комнатку, дверь которой нам открыл лобастый мужчина со свечой. Мама представила его: «Это Бабан». Как я позднее узнала, он был когда-то звонарем в храме, где служил мой дед. Мы были голодные, холодные, с промокшими ногами. Жена Бабана поставила передо мной шайку с горячей водой, опустила туда мои ноги и помыла их. Мне подстригли ногти и дали – о, счастье! – краюшку хлеба, кусок сахара и горячий чай. Еще бы, я была внучкой священника Иоанна!
– Как вы пришли к вере?
– Знаю, меня крестили в детстве в кладбищенском храме на Миуссах, рядом с которым мы жили. Думаю, дед и покрестил. А я вот сама окрестила своих сыновей в Сухуми, потому что в Москве в начале 1970-х годов сделать это было не очень просто. Я тогда отдыхала с детьми в Пицунде. Как известно, только задумаешь благое дело, тут же придет искушение. В море подхватила инфекцию: дико разболелись уши, я потеряла слух. Голова кружится, температура, но мы все-таки поехали в Сухуми. И вот на дворе жуткий ливень, храм закрыт, а отец Михаил уехал в горы на похороны. Я говорю таксисту, что у меня нет столько денег, а он в ответ: «Поехали». По крутому серпантину добираемся до небольшого кладбищенского храма в горном селе, выходит священник и начинает таинство, а крестными стали люди, которые находились тогда в храме. Таксист нас дождался, довез обратно до вокзала и не взял ни копеечки…
Елена Алексеева
Опубликовано: №8 (621) апрель, 2017 г.
Биографическая справка
Народная артистка России Светлана Сергеевна Дружинина родилась 16 декабря 1935 года в Москве. Окончила актерский, а затем режиссерский факультет ВГИКа. Зрителям запомнились ее яркие женские образы в фильмах «Дело было в Пенькове», «Девчата». На самом взлете своей карьеры оставляет актерскую профессию и уходит в режиссуру. На протяжении более тридцати лет при помощи кино она художественно осмысляет историю России XVIII века.
