МОСКВА БЫЛА И ОСТАЕТСЯ РЕЛИГИОЗНЫМ ЦЕНТРОМ РОССИИ

0

09146Известный российский богослов и философ, историк и литератор (а впридачу еще и – собственно по своему образованию – математик) Виктор Николаевич Тростников в нынешнем году отметил свое восьмидесятилетие. Всю жизнь он прожил в Москве и в детстве ходил по арбатским мостовым, воспетым Окуджавой…

– Я по тротуарам ходил, – говорит Виктор Николаевич, – по мостовым-то трамвай передвигался, так что совсем небезопасно было, машины ездили, Сталин каждый день с эскортом проносился… Так что уж не знаю, почем Окуджава все время так рисковал жизнью на мостовых… Ну а если серьезно, то поэт он замечательный. Потому что все его творчество пронизано любовью. Из бардов он мой самый любимый. И столько у него любви! А где у Высоцкого любовь?.. Сплошная страсть…

– Вы с Окуджавой на Арбате, можно сказать, были соседями, а приходилось встречаться?

– Думаю, наверняка, но мы ведь тогда не знали друг друга, хотя жили в одно и то же время, Окуджава всего на четыре года меня старше. Вот только крестились в разных храмах, он в Париже…

– … и уже под конец жизни…

Слева направо: писатель Георгий Владимов, В.Н. Тростников, князь А. Голицын

Слева направо: писатель Георгий Владимов, В.Н. Тростников, князь А. Голицын

– Верно, а я опять же на Арбате, вот только не могу сказать точно, в какой церкви, думаю в Филипповской (храм Воскресения Словущего, коренными москвичами чаще называемый по одному из приделов во имя святого апостола Филиппа, Подворье Иерусалимского Патриархата – А. К.). Хотя прежде думал, что в Храме Христа Спасителя, но он в ту пору был обновленческим, так что исключено, конечно, что там. Крестить меня повел дед по отцовской линии. Потом бабушка водила в храм в Новодевичьем монастыре, и я до сих пор помню, как на меня смотрела Богородица со своих икон – это почему-то особенно врезалось в память.

– Семья была православной?

– Бабушка с дедушкой по материнской линии были лютеранами, обрусевшие немцы, а потому Бог был у них – как у всех лютеран, да и у протестантов вообще – внутри, в душе, так сказать, Он – источник нравственного императива всякого протестанта… Корни отца витебские, но русские. Так что я, можно сказать, русский и немец.

– Московское детство… хорошо его помните?

– Я помню даже и раньше. Ну как у Льва Толстого, знаете… Человек помнит и то, о чем говорят в его семье, то, что было до его рожденья… Я помню не только НЭП, но и даже «мирное время», как его называли…

– То есть эпоху перед Первой мировой войной?

В кругу семьи в довоенной Малаховке (1934 год). Верхний ряд: Инна Александровна и Ольга Александровна (мама). Нижний ряд: бабушка Ольга Давыдовна, дедушка Александр Андреевич держит на коленях маленького Витю

В кругу семьи в довоенной Малаховке (1934 год). Верхний ряд: Инна Александровна и Ольга Александровна (мама). Нижний ряд: бабушка Ольга Давыдовна, дедушка Александр Андреевич держит на коленях маленького Витю

– Да… И всегда Москва была – и остается сегодня – религиозным центром России. Москва – такой центр, начиная с XIV века. Заметим, что и в петербургский период нашей истории короновали царей все равно в Москве. Правда, и в северной столице под влиянием Православия со временем стали появляться и Ксения Петербуржская, и потом Иоанн Кронштадтский. Но все же Петербург – это западный мегаполис, он и строился Петром как новый Амстердам, а Москва… Москва – это чудо, это центр именно русской жизни.

– Но все очень изменилось…

– Это неизбежно в городе, город всегда меняется. Всякий новый правитель стремится оставить о себе память именно в архитектуре, в градостроительстве… Архитектура – летопись политики, ее барометр. Вот, пожалуйста, Сталин – и стиль ампир. В новом виде, разу­меется, но ампир. И этот стиль, новую классику, народ принял, в целом. В отличие, скажем, от экзерсисов Мейерхольда и вообще от всего этого бездарного пролетарского искусства.

– Разве не грустно вспоминать переулки, что тянулись от Арбата наверх, знаменитую Собачью площадку? Неужели у вас нет ностальгии о навсегда исчезнувшем?!

– Ностальгия попросту непродуктивное чувство. Об этом еще Василий Аксенов говорил, когда уезжал в Америку. Ничего ведь не вернешь уже. Как ни старайся.

– Ну а люди?.. Недавно Арцыбушев вспоминал о дамах в вуалях, что ходили в храм Ильи Обыденного на Остоженке…

– И я их тоже помню, потому что некоторое время также был прихожанином этой церкви. Но эти дамы уже были весьма почтенного возраста. Как и мужеского пола аристократы, ходившие в этот – да и не только в этот – храм. А где же новым-то взяться? Те гувернерами воспитаны были, бон­нами…

– Так называемые «бывшие»?

09145– Да… Я сам хорошо знаком был с Тихоном Куликовским – племянником Николая II, сыном его сестры Ольги Александровны. Пять языков – безупречно, а выправка, а манеры!.. Мы познакомились в Америке. А здесь, в академической сфере, где я был… Капица был все же больше таким «англичанином», а аристократ… Академик Арцимович, пожалуй, из литовских дворян.

– Церковная жизнь тоже как-то изменилась в Москве за эти годы…

– Я в самом начале нашего разговора сказал, что Москва всегда была религиозным центром страны. Но по-разному. Вначале от религии отказались в XIX веке, потому что наука доказала, что Бога якобы нет. Потом появилась новая религия – большевизм, атеистическая, но тоже со своим мощами на Красной площади. И, наконец, уже в наше время вернулись к Православию, к истокам. Примечательно при этом, что на первосвятительской кафедре, которая, кстати, была всегда в Москве, за все это время находились те патриархи, которые были нужны. Промысл Божий тут очевиден совершенно. Вначале Тихон, который, как Вы помните, вытащил жребий своего патриаршества. Вытащи Антоний Храповиций – и Русская Церковь пошла бы по иному пути. Потом Сергий, буквально спасший Церковь, а также спасший Литургию. Алексий (Симанский) – вот, между прочим, настоящий аристократ, но и дипломат также. Потом Пимен, на долю которого выпало начать восстановление церкви из руин, затем Алексий II, умевший наладить диалог со всеми слоями общества, с властью. А сегодня, когда этот диалог успешно развивается, пришел энергичный, прекрасно образованный Патриарх Кирилл. Так что я бы сказал, что мы близки к симфонии Церкви и власти. И даст Бог, не только в Москве, но и во всей России.

Поделиться

Комментирование закрыто