Фотографии старой России обладают неизъяснимой притягательностью. Вроде та же страна и тот же народ – а вот нет, иные. Или скорее, это мы другие, а те как раз и есть настоящие, подлинные.
Не только одежда или прическа, но лица непривычные, значительные, выражение иное, позируют по-другому и глаза смотрят как-то особенно. Все серьезно, основательно. И кажется, к этой основательности располагает не только длинная экспозиция или высокий статус персоны.
Вместе с тем, при всей статичности старых фотографий откуда-то берется острое ощущение полной, через край жизни, которая перехлестывает границы снимка и трогает душу.
Невольно пытаешься представить, откуда люди пришли на съемку и куда уйдут после нее, о чем они думают, что их беспокоит, каковы их радости и печали…
Снимкам с войны все сказанное присуще в превосходной степени. Особенное место, особенное время. Оглядываясь из будущего, знаешь больше, чем знают они – те, кто изображен на фото.
Конечно, мы не слышим, как страшно грохочут только что изобретенные танки, не видим низкий и медленный полет смертоносных фанерных бипланов, не испытываем ужаса предчувствия газовой атаки и руки наши не привыкли перевязывать сабельные раны или передергивать затвор трехлинейной винтовки системы Мосина. Все это осталось в их мире и от нас далеко. И все-таки мы знаем больше, нам ведомо то, о чем они могут только догадываться.
Россия того времени проходит точку невозврата. Сквозь их жизни пролегает линия судьбы, необратимо отделяющая от нас нашу старую державу.
Одни из них будут замучены, убиты, другие кончат жизнь в эмиграции, третьи и четвертые выступят в новую битву, выбрав себе символами красный и белый – цвета российского флага, как будто выкинув голубой – цвет неба, но туда, под это забытое голубое небо и лягут, истребив друг друга на жестоких полях братоубийственной гражданской войны.
Ровно сто лет назад почти никто не мог этого предвидеть. Посмотрите на снимки в этом номере газеты. На них особы царского рода, но было множество иных – простых людей, подобных нам. Никого из них уже нет на этом свете.
Когда-нибудь и наши фотографии станут частью чьего-нибудь архива. Интересно, что будут думать потомки, глядя на наши лица?
Протоиерей Михаил Дудко
