Не стройте дом без фундамента, или Почему нам жалко успешный Запад
До третьего или четвертого рода простираются наказания за отказ от богопочитания, за духовный блуд, за идолопоклонство. «Я Господь, Бог твой, Бог ревнитель, наказывающий детей за вину отцов до третьего и четвертого рода, ненавидящих Меня» (Исх. 20, 5). Если усредненно представить это в числах, в 20–25 лет мужчина рождает сыновей, где-то около 50 у него появляются внуки. Годам к 70 есть шанс стать прадедушкой. И вот на этом сроке истощается гнев Божий над согрешившими.
Вторая заповедь без первой
То есть деды согрешили, изменив Творцу, отцы выпили горькую чашу, внуки могут дождаться времен отрадных. По числам именно так было с Вавилонским пленом. Если же греховная язва особенно тяжела, добавляется еще одно поколение, четвертое. Сроки врачевания растягиваются на столетие, на четыре рода. Все это довольно объемно и ярко отображается в русской судьбе.
Семьдесят с небольшим лет простояла крепкая, как крещенские морозы, советская власть. Деды наблюдали за крушением дома Романовых или сами участвовали в его демонтаже. Сыновья весело шли в ДОСААФ, потом гибли в Великую Отечественную и затем отстраивали разрушенное. Внуки занимались наукой, летали в космос, снимали кино, лезли в Афганистан и томились от официальной лжи. По прошествии трех поколений грозный режим рассыпался до основания. Следующая генерация, поколение правнуков, прожила еще четверть века и приблизилась к столетию со дня третьей, Октябрьской революции, а там, через год, и – убийства Царской семьи. Это самые яркие, багровеющие кровью точки отсчета новейшей российской истории. На трех или четырех поколениях, на наших глазах, очевидно, завершается огромный период, вполне уже законченный и наконец-то поддающийся осмыслению. Следующий – 2017-й – год столетия Октября. Стоит разобраться с вопросом: что же это было?
На мой взгляд, социалистическое движение со всем террористическим и революционным безумием есть попытка построить земную жизнь на второй заповеди из двух главных, убрав первую решительно и навсегда. Попробую пояснить. На вопрос некоего книжника: «Какая заповедь в законе бoльшая?» – Христос ответил, что весь закон и пророки вмещаются в две заповеди. Из них первая и бoльшая – любовь к Богу, а вторая, подобная ей, – любовь к ближнему. Все остальное, вся пестрота и сложность религиозной жизни – лишь дополнения к этим двум заповедям. Их порядок не случаен. Первое и главное – Богу. Людям – потом. Без помощи Божией, без памяти о Нем людей вообще полюбить не получится. Сил не станет. Вся сентиментальность и филантропические порывы быстро истощатся, словно бензин в баке, и машина встанет. Но именно эта простая очевидность многим непонятна.
Кого любить больше – Бога или людей?
Люди, даже и сейчас, даже и крещеные, часто уверены, что главное – любить людей. Их-де нужно жалеть, прощать, помогать. А Бог, что Бог? Даже по Катехизису Он всемогущ и непостижим. Он в нашей помощи не нуждается. Да и вообще, как Его любить? Каким образом все, что есть во мне: сердце, помыслы, душу, ум, телесную крепость – заквасить одной закваской – любовью к Единому и Всесильному? То ли дело люди! Вот они – уставшие, стареющие, унывающие, бедствующие, одинокие. Вот тебе и точка приложения любовных усилий. Ведь так?
Нет, совсем не так.
Подобные рассуждения есть преоткровенное неверие, одетое в филантропическое тряпье. Эти рассуждения настолько же моральны, насколько и безбожны, и коммунисты в свое время просто потрудились довести их до логического конца. Они не постеснялись вслух сказать то, что многие «верующие» просто недоговаривают. А именно: вторая заповедь хорошая. Берем! Будем, так сказать, подвозить хлеб страждущему человечеству и делиться последней рубахой. А Бог? Где Он, ваш Бог? Как Его любить? Может, Его и нет вовсе. Зачем же тратить время и силы на обслуживание иллюзий? Будем конкретны! Людей любить надо, а религию – за борт! Вот вам и весь коммунизм, данный на уровне «богословского» и морального обоснования. В эту обрезанную форму духовной жизни, в это убийство первой заповеди и временное сохранение второй сто лет назад уверовали наши соотечественники.
Далеко не все, конечно. Достоевский устами «гнусного Лебедева» со страниц «Идиота» кричал на весь мир, что не может быть добра без твердых нравственных оснований. И что не верит он в стук телег, подвозящих хлеб страждущему человечеству. И что атеисты-человеколюбцы начнут, пожалуй, с риторики о любви, а кончат тем, что отрежут миллион голов. Ошибся. Насчет миллиона. Слишком хорошо о человеколюбцах думал, недооценил.
И Соловьев смеялся над моралью социалистов, справедливо сводя ее к абсурдной формуле: «Люди произошли от обезьяны, поэтому они должны любить друг друга». Все было сказано и объяснено, но соблазн избирательной духовности оказался сильнее. Это нравится, это я делать буду. А то не нравится и непонятно, поэтому того делать не стану. Будет там рай или нет, а мы на всякий случай здесь соорудим. Соорудили. Диснейленд с элементами концлагеря.
Кондуктор, нажми на тормоза
Замыкая столетие со времени произнесения фразы «Караул устал», нам необходимо понять, что у всякой видимой реальности есть метафизическая основа. Ошибка в этой невидимой, но мысленно постигаемой основе, в ее чертеже и расчетах перекашивает все мироздание. Искать духовную подоплеку и стараться поменьше в этих вопросах ошибаться нужно всегда. Горбатое человеколюбие – без поста, молитвы и покаяния – уже не локальная ошибка только лишь русского народа, но глобальный тренд. Разговоров о любви, уважении, принятии иного меньше не стало. Только конкретного издевательства над человеком, над его существом больше! Мы целый век с трудом выздоравливаем от чумных грез о земном непоколебимом счастье, а некоторые именно в эти грезы и впадают.
Русский человек в XXI веке может любому сказать: «Слушай, я уже был там, где “человек – это звучит гордо”. Не ходи туда. Плохо там. Жестоко, грязно и бессмысленно. И я уже был там, где не ждут милостей от природы, а берут, что хотят, сами. И туда не ходи. Я только речки хотел повернуть в другую сторону, да плотин настроить, да храмы под тюрьмы и психбольницы переоборудовать. И то еле жив остался. А вы с геномом балуетесь, в тайну жизни лезете, клонироваться собираетесь, пол меняете. Это вам не русло речек менять! За эту фаустовскую наглость вас жуткое возмездие ожидает. Постой, паровоз!»
И самое главное. Русский человек может всем сказать: «Не стройте дом без фундамента. Не ищите счастья без Бога. Я этим согрешил. Немцы, французы и англичане мне книжки подсунули, а я поверил, дурак, и воплощать взялся. И каюсь теперь горько, и смотрю на вас с удивлением, и теперь мне вас жалко».
«Сто лет прошло, – говорит русский человек. – Как я не исчез до сих пор, как не умер? Зачем живу? Что еще должен сделать? Видно, ждет меня в будущем что-то, раз с прошлым только-только разбираться начинаю». Еще через год – столетие убийства Царственных страстотерпцев. И с этим разобраться нужно…
Протоиерей Андрей Ткачев
Опубликовано: №23 (613) декабрь, 2016 г.
