Алексей Петренко: Сниматься соглашаюсь все реже и реже
Народному артисту РСФСР Алексею Петренко скоро исполнится 80 лет, но, несмотря на почтенный возраст, он и сегодня необычайно активен в своем призвании. У него сплошные премьеры! В театре «Школа современной пьесы» это спектакль «Пока наливается пиво» в постановке Евгения Гришковца и Иосифа Райхельгауза. А в кино – новогодняя киноистория Тимура Бекмамбетова «Ёлки 5», которая выходит в прокат 22 декабря. Знаменитый актер рассказал «ПМ», как чуть не ушел в монахи, зачем учит церковнославянский язык и для чего поднимался на Тянь-Шань.
– Алексей Васильевич, кого вы играете в «Ёлках 5»?
– Все того же летчика Земляникина, которого уже играл в «Ёлках 2», и снова в паре с Ириной Алферовой. Это продолжение новогодней новеллы о том, как мой герой сорок лет назад послал своей возлюбленной по почте открытку, в которой просил прощения за их ссору и обещал ждать девушку каждый Новый год на Красной площади. Но письмо затерялось и дошло до героини Алферовой только спустя сорок лет. Не буду рассказывать подробности этой истории, приходите и сами все увидите.
– Как вы сегодня откликаетесь на предложения сняться в кино?
– Соглашаюсь все реже и реже. Если только хороший сценарий да режиссер толковый. Но сейчас в нашем цехе отнюдь не все так плохо. В конце 1980-х вообще собирался завязать с актерской профессией и уйти в монахи. Но меня отрезвил один случай. Мой давний друг, актер Валерий Ивченко, тоже решил уйти из профессии и поехал в Псково-Печерский монастырь к архимандриту Иоанну (Крестьянкину). Тот стал выспрашивать: «Ну хорошо. Значит, вы хотите в монастырь. А что вы умеете? Вы по электричеству что-нибудь можете?» – «Нет». – «Так, а машину водить?» – «Нет». – «А водопровод чинить?» – «Нет». – «А кашеварить можете?» – «Нет». – «Поете?» – «Пою». – «А ноты знаете?» – «Нет». – «Ну и что вы хотите? Прийти в монастырь и сесть на шею этим несчастным монахам, которые и так еле справляются со всем хозяйством?! Вы кем работаете?» – «Актер». – «Так вот идите и по своей профессии работайте, пожалуйста. Придерживайтесь Божьих заповедей. Не играйте ничего скабрезного и постыдного. И это будет ваша миссия на земле. Этим послужите Богу. Молитесь и приезжайте к нам». Когда Валера мне про этот разговор рассказал, я подумал, что я чуть-чуть больше могу: конюхом, скотником. И с железками могу – я ведь молотобойцем был в юности. Слесарил. И петь я тоже смог бы. Но я понял, что эта кольчужка мне велика.
– Читала, что, еще учась в школе, вы хотели стать священником.
– Мама отговорила. Она же видела, как в 20–30-е годы тяжело жилось батюшкам, как их гнобили. И я не знаю, смог ли бы выдержать это служение.
– Когда вы начали ходить в церковь?
– Где-то после 30 лет. Крестили-то меня в детстве, во время войны. Крестивший меня священник был родным братом знаменитого украинского поэта Павлa Тычины. Ребенком в церковь бегал только на Пасху и на Рождество. И уже будучи взрослым, стал интересоваться религией. Тогда ведь никаких книг не было, и я выписывал журнал «Наука и религия». И те места, где говорилось, что вот то-то и то-то с точки зрения Православия плохо, я выделял. Так складывались мои первые познания о вере. Потом купил у какого-то старичка за 25 рублей (большие деньги тогда были) раздрызганное Евангелие XIX века. Дед был слепым и сказал, что ему тангалашка (то есть бес) перепутал страницы и он не может теперь совладать. Я привел Евангелие в порядок, переплел. Оно до сих пор у меня…
– Вы, кажется, изучаете церковнославянский язык? Зачем?
– Хотелось читать и понимать молитвы, жития. Церковнославянский – это же высокий язык, язык веры. Бытовой язык, например русский, прекрасен, но церковнославянский – настоящее чудо. Мои бабушка и дедушка по материнской линии ходили в разные храмы. Дедушка ходил туда, где служили по-украински, а бабушка – где по-славянски, и дома они ругались между собой на этой почве. Дедушка говорил: «Вот что ты понимаешь в службе? Я-то вот все понимаю, что говорят в моем храме на моем языке». Бабушке надо было что-то возразить, и она ответила: «А скажи, на каком языке мы с тобой ругаемся?» Он говорит: «Как на каком? На нашем, на украинском». «Ну вот, – говорит, – разве можно на том языке, на котором мы с тобой ругаемся, молиться Богу?» Гениально ведь!
– В паломнические поездки выбираетесь?
– В этом году мы с супругой Азимой Расуловной побывали в удивительном месте – на озере Иссык-Куль. Это же святое место! По преданию, на дне озера покоятся мощи евангелиста Матфея. Сюда еще Патриарх Алексий II приезжал и освящал эти воды. Потом мы поднялись высоко в горы, на Тянь-Шань, и посетили старинный намоленный храм Святителя Николая, где мы с супругой несколько лет назад венчались. Она ведь сама из этих краев, из Бишкека. И праздновался в этот день Медовый Спас.
– А еще вместе с женой вы сняли фильм «Влюбленные учителя», посвященный одной школе. Чем заинтересовало вас это учебное заведение?
– Тем, что это единственная на сегодня в России земская гимназия, расположена она в городе Балашихе. Ей уже 25 лет, и все эти годы здесь возрождают традиции земских школ России, где воспитание всегда имело приоритет над обучением, что в итоге повышало успеваемость. Дети воспитываются в православной вере, не забыты и народные традиции. Поэтому ребята растут надежными людьми и настоящими гражданами своей страны. После того как мы отдали сюда учиться нашу дочь, она просто расцвела.
– Этой осенью в Орле открыли памятник Ивану Грозному. На это событие была неоднозначная реакция. Вы уже давно заняты в исполнении оратории Сергея Прокофьева «Иван Грозный». Как сами относитесь к этому историческому деятелю?
– Я счастлив, что попал в свое время в этот проект, еще с симфоническим оркестром под управлением Владимира Федосеева.
Считаю, ораторию надо обязательно показывать именно сегодня, и молодежи в первую очередь, чтобы та понимала, что такое Россия. Мы привозили ораторию в Париж и в Вену. Помню, начинает звучать музыка Прокофьева, вступают хоры, и на искушенную европейскую публику двигается эта громада – Россия. Сразу становится понятно, что за чудо эта русская душа, русская культура. И в конце зрители от восторга хлопают, топают, свистят, хотя в начале были равнодушны.
В каждом правителе надо видеть прежде всего то хорошее, что он сделал для страны, а у Грозного подобных свершений немало. В Западной Европе как раз в то же время лились такие реки крови (взять ту же Варфоломеевскую ночь), что злодеяния Грозного меркнут.
Елена Алексеева
Опубликовано: №23 (613) декабрь, 2016 г.
