Три источника и три главных урока русской революции
Великая русская революция началась не в феврале 1917-го, как пишут в учебниках, а в январе 1905 года. Когда православные рабочие с хоругвями и иконами во главе со священником направились к Зимнему дворцу передать петицию государю императору. А дальше провокация, стрельба, сотни убитых и раненых – курок оказался спущен. Эта страшная трагедия до сих пор напоминает: крестный ход и демонстрация – это разные вещи. Церковь – не партия и не коллектив единомышленников, а собрание людей, объединенных верой в воскресшего Господа и Таинством Евхаристии.
Входя в храм, народ в известном смысле существовать перестает: на его месте появляется множество верующих индивидуумов. Каждый из них кается в своих грехах и причащается самостоятельно, и перед Богом в молитвенном стоянии находится отдельный человек и его душа, а отнюдь не толпа. Только, к сожалению, в митинговой политике толпа сметет на своем пути любую личность – даже ту, речам которой в экстазе внимала минуту назад. Это первый урок революции, напрямую касающийся нас, живущих сегодня.
Далее, следуя классической литературе, с определенной степенью допуска можно говорить о двух параллельных исторических Россиях: одной – боголюбивого Отечества Шмелева, другой – мрачной, проникнутой безысходностью и пороком антисистеме Достоевского, Крестовского, Горького… И первую страну от второй может спасти только твердая властная рука, то есть сильное государство с его развитой функцией принуждения. Точка революционного невозврата в 1917-м оказалась пройдена в тот самый момент, когда Временное правительство объявило всеобщую амнистию, в результате которой на свободу вышел миллион уголовников. Динамика преступности за 1917 год в Петрограде катастрофична: если в апреле произошло 190 краж, то в мае их было уже 699, в июне 778, в июле 857, а в августе 1277. Какой бы греховной ни была власть, но если она справляется со своими полицейскими функциями по сдерживанию этой темной антисистемы – уже благо, в том числе и для Церкви.
Наконец, третий и самый горький урок, заставляющий и век спустя с содроганием вспоминать эту дату. Полицейские функции государства – еще не террор, даже террор – еще не геноцид. А все происходившее после октября 1917 года можно назвать только геноцидом. Уничтожены несколько сословий: дворянство, купечество, крестьянство и духовенство. С духовным сословием казус вышел: расстреляли священно-церковнослужителей чуть ли не в два раза больше, чем было в дореволюционной России. Объяснение простое – на место репрессированных приходили новые, полностью осознающие, что идут на мучения и даже смерть, на их место приходили еще священники, чтецы и певцы церковные до тех пор, пока не выбили всех. Здесь цифры говорят громче всяких слов.
Статистика геноцида священно- и церковнослужителей
(по материалам Комиссии при Президенте Российской Федерации по реабилитации жертв политических репрессий от 20 декабря 1995 г.)
Первая волна гонений (1917–1919 годы). Арестовано 20 тыс. чел., убито 15 тыс. Почти все столкновения, все аресты заканчивались расстрелами.
Вторая волна гонений (1921–1928 годы). Изъятие церковных ценностей. Арестовано около 20 тыс. чел, расстреляно около тысячи человек. Большевики изображают справедливую законность, в отличие от самосудов 1918 года устраивая показательные суды. Насаждение обновленческого раскола для уничтожения Церкви изнутри.
Третья волна гонений (1929–1936 годы). «Раскулачивание» и коллективизация. Около 60 тыс. арестов и 5 тыс. казней. «Безбожная пятилетка», названная так по поставленной цели: уничтожение всех храмов и искоренение веры.
Четвертая волна гонений (1937–1938 годы). Самые страшные годы террора. Стремление физически уничтожить поголовно всех верующих (включая обновленцев). 169 500 репрессировано, 89 600 из них казнено.
Гонения 1939–1952 годов. Вторая мировая война. Преследования священнослужителей в присоединенных Прибалтике и западных областях Украины и Белоруссии, а также в освобождаемых областях. К 1939 г. закрыты все монастыри и более 60 тысяч храмов (во всем Советском Союзе богослужения совершались примерно в сотне храмов).
1939 г. – арестовано 1500, расстреляно 900 чел.
1940 г. – арестовано 5100, расстреляно 1100 чел.
1941 г. – арестовано 4000, расстреляно 1900 чел.
1941–1942 гг. – расстреляно 2800 чел.
1943–1946 гг. – репрессии резко ослабевают.
В 1947–1950 гг. за активную подрывную деятельность арестовано 679 православных священников.
«Попов надлежит арестовывать как контрреволюционеров и саботажников, расстреливать беспощадно и повсеместно. И как можно больше. Церкви подлежат закрытию. Помещения храмов опечатывать и превращать в склады»
(В. Ленин, из письма Ф. Дзержинскому 1 мая 1919 года).
Сергей Любимов
Опубликовано: №4 (617) февраль, 2017 г.
