Справедливость восторжествовала: знаменитые меценаты братья Бахрушины вернулись в родную лечебницу
Пятой городской клинической больнице возвращены имена ее основателей – знаменитых благотворителей братьев Петра, Александра и Василия Бахрушиных. Символично, что случилось это в год 100-летия со дня смерти Александра и 110-летия – Василия.
Плоды церковной десятины
В дореволюционной Москве представителей этой династии уважительно называли миллионщиками, считая их щедрее Морозовых и богаче Третьяковых. Предприниматели-кожевенники не забывали в конце каждого года десятую часть от прибыли направлять на благотворительность. И в 1882 г. предложили городскому голове беспрецедентный проект: целиком на деньги одного семейства построить полноценную больницу. Ровно пять лет спустя на Сокольничьем поле по проекту архитектора Бориса Фрейденберга выросла 200-коечная лечебница.
Медицинский комплекс, где горожане могли лечиться бесплатно, официально именовали Бахрушинским. Вскоре Московская городская дума распорядилась присвоить такие же имена прилегающим улицам и переулкам.
Советская власть с названным в честь классовых врагов целым кварталом мириться не пожелала. Больницу переименовали в честь выдающегося клинициста Московского университета Алексея Остроумова – по иронии судьбы, семейного врача… самих Бахрушиных. В точности та же участь постигла прилегающие улицы. Фасад лечебницы неузнаваемо перекроили, тщательно удалив с него все напоминавшие о больничном храме архитектурные детали. Удалось предать забвению саму память о находящемся в подземелье под зданием семейном склепе Бахрушиных.
Кадры решают
С предложением воссоздать больничный храм в главном корпусе в середине 1990-х годов выступило столичное Управление государственного контроля и использования памятников истории и культуры. Параллельно московские потомки Бахрушиных выдвинули идею переименования Остроумовской больницы в Бахрушинскую. Увы, оба начинания разбились о твердыни городского Департамента здравоохранения. Автору этих строк, готовившему десять лет назад большой очерк о бахрушинском наследии для популярнейшей московской газеты, пришлось выслушать убийственную реплику от одной из сотрудниц ведомства: «Докажите, что в первом корпусе была церковь!».
Справедливое переименование лечебницы стало одной из первых задач, озвученных новым главным врачом Остроумовской больницы Шамилем Гайнулиным.
– На само переименование ушло три года. Контракты на поставку заключались на прежние реквизиты, – объясняет задержку Гайнулин. – Кроме того, врачи, в основном воспитанные в советскую эпоху, поначалу просто ничего не знали о Бахрушиных!
Покойтесь с миром
И вот 5-я больница – снова Бахрушинская. Рядом с мемориальной доской красуются исчезнувшие из лечебницы в 1990-е годы прижизненные портреты братьев. «Их я совершенно случайно увидел на выставке в Государственном историческом музее, – говорит Гайнулин. – Больница изготовила репродукции в натуральную величину».
Продолжается работа над проектом реставрации состоящих на государственной охране больничных зданий. Если его одобрят, сюда перенесут больничную часовню во имя преподобного Серафима, ныне ютящуюся в бывшем гараже.
Ну а что же с замурованной гробницей? «Для поиска захоронений нужны полномасштабные археологические исследования, не совместимые с режимом медицинского учреждения, – считает главврач. Поэтому розыск склепа в ¬проект не входит. Если Бахрушины на самом деле лежат под первым корпусом больницы – пусть покоятся с миром».
Дмитрий Анохин
Главный врач Шамиль Гайнулин с историческими портретами братьев–благотворителей
Братья БАХРУШИНЫ: Петр (1819–1894), Александр (1823–1916) и Василий (1832–1906) – сыновья зарайского купца Алексея Федоровича Бахрушина. В 1821 г. А.Ф. Бахрушин с семьей переехал в Москву, где в слободе Кожевники открыл перчаточную фабрику. После больших казенных заказов в связи с Крымской войной производство у сыновей Алексея Бахрушина наладилось, и в 1875 г. они создали одну из крупнейших фирм Москвы – Товарищество кожевенной и суконной мануфактур Алексея Бахрушина и сыновей.
Как замуровали семейный склеп
В один прекрасный день советская власть опубликовала декрет о ликвидации всех домовых церквей и имеющихся под ними склепов. Покойников надо было перевозить на кладбище или обречь их останки на уничтожение. Отец был в отчаянии. Как все это сделать, сорганизовать, откуда достать транспорт? Все же благоговейная память о родителях заставила его пересилить самого себя. Пользуясь весьма поверхностным знакомством с председателем Моссовета, он надел шубу и поехал в Моссовет. В том же здании, в тех же комнатах, где полстолетия тому назад стоял перед всесильным московским генерал-губернатором трепещущий Василий Алексеевич, ныне находился мой отец. Председатель встретил его любезно и терпеливо выслушал просьбу о разрешении оставить склеп в неприкосновенности.
– Что же делать-то? – наконец произнес он. – Право, не знаю. Я могу вам выдать отсрочку, но ведь все равно рано или поздно придется что-то предпринимать! Единственный выход, который я предлагаю, – это вовсе ликвидировать помещение склепа, точно его и не существовало никогда!
– То есть как? – спросил отец.
– Очень просто – оставить покойников на месте и навсегда замуровать кирпичами вход и заштукатурить его!
Предложение было с радостью принято отцом. В хмурый зимний день мы в последний раз вошли в склеп проститься с нашими стариками. У входа стояли каменщики с разведенным цементом и готовыми кирпичами. Как только мы вышли, каменщики взялись за дело. Скоро на месте, где был склеп, высилась общая больничная стена. Так и спят до сих пор мои деды в своем нерушимом уже никем покое, под своими мраморными гробницами, и, быть может, еще не перегорели все лампады их неугасимых светильников.
Отрывок из воспоминаний Юрия Бахрушина (М., 1994, «Художественная литература»)
Опубликовано: №22 (611) ноябрь, 2016 г.
